CASSE-NOISETTE par operadeparis
Музыка : Петр Ильич Чайковский — Хореографии : Рудольф Нуреев по Мариусу Петипа и Льву Иванову -Новый выпуск для Дворца Гарнье 19 декабря 1985 г. — Декорации и костюмы : Николас Георгиадис.
Рудольф Нуреев впервые ставит «Щелкунщика» в ноябре 1967 г для Шведского Корлевского Балета по просьбе Эрика Брюна.
Эту версию будут несколько раз ставить в Лондоне, Милане, Буэнос Айресе и Берлине.
Нуреев существенно переделывает либретто Мариуса Петипа (по обработке Александром Дюма сказки Гофмана) и придает «Щелкунщику» психоаналитическое значение : Дроссельмейер и Принц – одно лицо, изображающее мужской идеал, о котором мечтает переходящая из детства в юношество героиня.
В 1988 г балет снят на пленку (в роли Клары Элизабет Морэн, Дроссельмейера, Лоран Илэр). Во время съемок в студиях Бри сюр Марн, Рудольф Нуреев производит Элизабет Морэн в Первые Балерины.
ЩЕЛКУНЩИК РУДОЛЬФА НУРЕЕВА
Рудольф Нуреев, будучи еще в Вагановском училище, танцевал роль одного из детей в версии Василия Вайнонена, самой верной оригиналу.
Несколько лет спустя он исполнил и роль Принца.
Решив в 1961 г остаться на Западе, Нуреев в 1967 г ставит впервые свою версию Щелкунщика для Шведского Корлевского Балета. Он сохраняет фантастику сказки Гофмана — не столь безобидной, как кажется -, разоблачает слащавость балета и интересуется страхами и кошмарами Клары, связанными с пробуждением ее женственности.
Она переживает первые юношеские волнения : желанная игрушка, подаренная милым Дроссельмейером, превращается в прелестного молодого человека, готового ради нее выступить против всех препятствий их любви.
В 1968 г он ставит опять Щелкунщика в Лондонском Королевском Балете и танцует с Мэрл Парк.
Он его также ставит в Милаской Скала (1969 г) и Театре Колон в Буэнос Айресе (1971 г).
С участием Николаса Георгиадиса – декорации и костюмы – Нуреев ставит более загадочный и фрейдовский балет для Берлинской Оперы в 1979 г.
Он в нем высказывает свой подход к рассказу, который Клара полностью видит во сне : родители, друзья и дети появляются и становятся для нее угрозой. Они в этом ночном сновидении превращаются в крыс – задуманных в постановке Петипа – и летучих мышей с человеческим лицом : как трудно любить свою семью !
Перед такими страшными явлениями один Щелкунщик готов помочь : он превращается, как в волшебной сказке, в светлого рыцаря, красивого принца, спасающего Клару.
Лицо этого принца ей знакомо : он похож на крестного отца Дроссельмейера, но моложе и без повязки на глазу ; Дроссельмейер очень с ней мил, ласков, он с ней играет, он при том волшебник, в общем «идеальный» мужчина.
Во сне является только знакомое и Клара продолжает видеть лиц каждодневной жизни : испанские, арабские, китайские и русские танцы исполняют разные члены ее семьи и гости, которые сидели у рождественской елки. У Петипа эти характерные танцы напоминали о царстве вкусов (шоколад, кофе, чай и водка), у Нуреева они же символизируют «экзотическое» — поучительное — путешествие Клары по свету под руку с принцом-ментором.
В версии для Парижской Оперы (1985 г) Нуреев подробнее развивает эту мысль, сопоставляя внешнюю жизнь (прохожие на улице) и домашний уют, банальность действительности (семейная жизнь) и внутренний, предохраненный и богатый воображением мир Клары.
«Как в Петрушке, говорил Нуреев, жизнь бушует снаружи, а внутри ярмарочного театра – в замкнутом мире – разыгривается интимная драма.»